Л. Минов.

Применение парашютов в русской армии в период Первой мировой войны.

      В статье полковника в отставке, заслуженного работника культуры РСФСР Л. Минова, опубликованной в «Военно-историческом журнале» № 8 за 1976 г., на основе архивных документов рассказывается о первом опыте применения парашютов в воздухоплавательных частях Русской Армии в период Первой мировой войны.

В начале мировой войны 1914-1918 гг. Главное военно-техническое управление заказало для нужд авиации и воздухоплавания 70 ранцевых парашютов системы Г. Е. Котельникова1. Они были новинкой в русской армии. Их выдали вновь сформированным авиационным отрядам воздушных кораблей «Илья Муромец» и воздухоплавательным ротам, на вооружении которых находились управляемые аэростаты (дирижабли)2. Однако ни в отрядах, ни в ротах парашюты практического применения не нашли. Одной из главных причин этого было то, что летный состав оказался моральнр неподготовленным к пользованию ими. Даже значительно позже, когда уже имелся некоторый опыт применения спасательных систем, которыми были снабжены привязные аэростаты, высказывалось мнение о психологическрм барьере, который препятствует авиаторам выбрасываться с парашютом.

Парашюты Котельникова почти два года без применения пролежали в парках авиационных и воздухоплавательных частей. Лищь в 1916 году было принятр решение о передаче их полевым воздухоплавательным ротам, имевшим на вооружении привязные аэростаты. Толчком послужило следующее событие, происшедшее на франко-германском фронте.

Под Верденом шли ожесточенные бои. По обе стороны фронта в небе висели десятки привязных аэростатов. С них велось наблюдение за полем боя корректировалась стрельба артиллерийских батарей. Неожиданно с запада налетел ураган. Под его напором стали рваться тросы, и двадцать французских аэростатов, сорванных с привязи, понесло в сторону противника. Не желая попасть в плен, воздухоплаватели воспользовались парашютами и приземлились на своей территории3.

Получив известие об этом, штаб Верховного Главнокомандующего 21 мая 1916 года (здесь и далее все даты даются по новому стилю. — Л. М.) запросил по телеграфу Главное военно-техническое управление: снабжены ли наши воздухоплавательные части парашютами и в каком количестве4. ГВТУ ответило, что из 70 парашютов Котельникова, заготовленных в начале войны, 7 находятся на складе, а остальные 63 выданы «ныне упраздненным ротам с управляемыми аэростатами и первым отрядам «муромцев», где, оказывается, ими не пользовались»5.

10 июня 1916 года вышел в свет циркуляр № 10493 за подписью начальника канцелярии заведующего авиацией и воздухоплаванием действующей армии генерал-майора А. Барсова. Он предписывал «теперь же выдать парашюты в те воздухоплавательные роты, которые пожелали бы их иметь, о чем следует обратиться в соответствующие парки»6.

Желающих получить парашюты оказалось значительно брльше, чем их имелось в наличии. Особенно спрос на них резко возрос после того, как самолеты противника стали сжигать в воздухе аэростаты, наполненные легко воспламеняющимся водородом.

Первый раз это произошло 25 августа 1916 года на Юго-Западном фронте. Немецкий самолет «Авиатик» атаковал на высоте 300 м аэростат 10-й воздухоплавательной роты и поджег его зажигательными пулями. Наблюдатели поручик Есеновский и прапорщик Пахомов, не имея парашютов, оказались в безвыходном положении. При падении они получили тяжелые ранения и вскоре скончались7.

Из 70 парашютов Котельникова часть в результате различных экспериментов пришла в негодность. Остальные не могли удовлетвррить потребности всех воздухоплавательных рот, в составе которых в то время насчитывалось более 80 аэростатов с 1-2 наблюдателями на борту каждого.

Это заставило руководителей воздушного флота срочно закупить парашюты у союзников России — Франции и Англии, где они уже давно были обязательной принадлежностью привязного аэростата. Большую помощь в приобретении спасательных систем оказал полковник А. Игнатьев8, который в те годы был русским военным агентом (атташе) во Франции. Он сумел добиться поставки русской армии 100 парашютов системы Жюкмеса9.

Эта партия парашютов поступила в Россию в конце 1916 года и сразу же была распределена между воздухоплавательными парками Северного, Западного и Юго-Западного фронтов10. В 3-й воздухоплавательной роте, снабженной парашютами Котельникова, производились опыты. Парашют вытаскивали из ранца и подвешивали в раскрытом виде к оболочке привязного аэростата при помощи бечевки, которая должна была обрываться под тяжестью привязанного к стропам груза, когда его сбросят.

В результате различных экспериментов командир роты капитан Иванов пришел к выводу, что: а) площадь купола парашюта Котельникова недостаточна для безопасного приземления воздухоплавателя; б) эта система должна применяться без ранца. Свой способ подвески купола парашюта к оболочке аэростата экспериментатор назвал способом капитана Иванова11. Предложение Иванова об освобождении парашюта от ранца получило одобрение и нашло отражение в «Инструкции для пользования парашютами на змейковых аэростатах», разосланной в воздухоплавательные части 25 октября 1916 года12.

Объемистые наспинные металлические ранцы, в которые укладывались парашюты, создавали серьезные неудобства для работы двух наблюдателей в небольшой корзине аэростата. Но и способ капитана Иванова оказался далеко не совершенным. Это со всей очевидностью подтвердил случай, происшедший 25 января 1917 года на Северном фронте.

Привязной аэростат 6-го Сибирского корпусного отряда, входящего в состав 12-го воздухоплавательного дивизиона, поднялся на высоту 250 м для наблюдения за линией фронта и тылом противника. В корзине в качестве наблюдателя находился командир отряда подпоручик Мацкайт. К оболочке аэростата по способу капитана Иванова был подвешен парашют Котельникова, лямки которого были прикреплены к снаряжению наблюдателя.

Внезапно налетел сильный ветер. Купол парашюта оторвался от оболочки аэростата, парашют раскрылся и стал с нарастающей силой тащить воздухоплавателя из корзины. Убедившись в том, что удержаться не удастся, подпоручик Мацкайт выбросился за борт. Спуск и приземление прошли благополучно.

Свой рапорт генерал-майору Барсову об этом необыкновенном происшествии, ознаменовавшем начало применения парашютов в русской армии, командир дивизиона подполковник Витовтов закончил так: «Как практический вывод на основании вышеизложенного мною приняты во внимание: во-первых, необходимость более надежного крепления парашюта к аэростату (карабином, выдерживающим натяжение в 30 фунтов) при том же способе подвески, а во-вторых, полная и безусловная пригодность парашюта для планирования на нем в случае нужды»13.

Вывод о пригодности парашютов для спасения аэронавтов хотя и являлся несколько запоздалым, но был верным. Что касается способа подвески парашюта, то в правильности мнения подполковника Витовтова следовало усомниться. И первым, кто сделал это, был начальник 3-й наблюдательной станции 12-й полевой воздухоплавательной роты подпоручик Н. Анощенко14.

Г. Е. Котельников.
Г. Е. Котельников.

В обстоятельной докладной записке с пояснительными схемами он предложил подвешивать купол парашюта Котельникова к оболочке аэростата в узком чехле из прорезиненной материи. Этот чехол, надетый на вытянутый во всю длину купол, значительно уменьшал его площадь и тем самым снижал вероятность обрыва и случайного раскрытия парашюта. Кроме того, он предохранял купол от намокания во время дождя. При отделении воздухоплавателя от корзины купол вытягивался из чехла, который оставался подвешенным на аэростате15.

Целесообразность применения чехла была признана комиссией, проводившей испытание его с манекеном. Несмотря на это и вопреки положительному заключению инспектора воздухоплавания Северного фронта полковника Д. Баратова, генерал-майор А. Барсов отклонил предложение Н. Анощенко, как «мало рациональное»16.

Несколько позже по поручению полевого генерал-инспектора Военного Воздушного Флота17 военный воздухоплаватель И. Когутов разработал конструкцию сумки для купола и строп парашюта Котельникова. Она подвешивалась снаружи к борту корзины аэростата. Подвесная веревка крепилась к снаряжению наблюдателя и через борт корзины тянулась к сумке. Только через этот борт можно было покинуть аэростат.

В начале августа 1917 года воздухоплавательные части получили указание о переделке парашютов Котельникова по чертежам капитана Когутова, опубликованным в его брошюре «Парашют для привязного аэростата»18. Но фактически почти все отряды продолжали подвешивать парашюты по способу капитана Иванова.

Вскоре в Россию начали поступать парашюты системы Жюкмеса (вторая партия — 100 штук), закупленные во Франции, и Кальтропа, заказанные в таком же количестве в Англии19. К этому же времени петроградский завод фирмы «Треугольник» наладил серийное производство парашютов системы Жюкмеса из отечественных материалов20. Командование воздушного флота приступило к замене ими парашютов Котельникова21. Благополучный исход прыжка подпоручика Мацкайта настолько укрепил веру в парашют, что почти одновременно у ряда воздухоплавателей возникло желание лично испытать его в действии.

Еще совсем недавно считалось, что первый в русской армии добровольный спуск на парашюте с привязного аэростата совершил военный воздухоплаватель Н. Анощенко. Действительно, 18 мая 1917 года подпоручик Анощенко, временно командовавший 5-м армейским воздухоплавательным отрядом, выполнил прыжок с парашютом системы Жюкмеса. Приземляясь на поляне в лесу, он получил контузию правого бедра. В своем рапорте командиру 5-го воздухоплавательного дивизиона Анощенко докладывал, что теперь он, его офицеры и солдаты твердо верят в парашют как средство спасания.

Подпоручик Анощенко был убежден, что это испытание парашюта было первым в русской армии. Но он ошибался. На день раньше (17 мая) добровольный прыжок с парашютом системы Жюкмеса совершил штабс-капитан А. Соколов22. В приказе инспектора воздухоплавания Юго-Западного фронта полковника Ю. Маркова по этому поводу говорится:

«Командующий 11-м армейским воздухоплавательным отрядом штабс-капитан Соколов первым из воздухоплавателей фронта произвел пробный спуск с аэростата на парашюте французской системы. Опыт был вполне удачен, и спуск, начавшийся после ста метров свободного падения, продолжался 8 минут. Высота подъема аэростата была около 700 метров.

Считая такое примерное мужество заслуживающим одобрения, благодарю штабс-капитана Соколова за прекрасный образец понимания своего долга, как командира части»23.

Приоритет Соколова с точки зрения хронологии событий не подлежит никакому сомнению. Но следует учесть, что прыжки Соколова и Анощенко были выполнены на разных фронтах, отдаленных друг от друга на многие сотни километров. Соколов прыгал на Юго-Западном фронте в районе Тернополя, а Анощенко — на Северном в окрестностях Двинска. Сутки не тот срок, который мог оказаться достаточным для извещения воздухоплавателей Северного фронта о прыжке штабс-капитана Соколова.

Решаясь на прыжок с парашютом, Анощенко точно так же, как и Соколов, имел перед собой лишь один не совсем удачный пример подпоручика Мацкайта. Поэтому было бы справедливым разделить первенство в выполнении добровольного прыжка между штабс-капитаном Соколовым и подпоручиком Анощенко.

Всего в русской армии было совершено 29 добровольных прыжков. Из 25 человек четверо прыгали дважды24. Не все экспериментальные прыжки прошли удачно: два из них закончились гибелью смельчаков. Так, 21 июня 1917 года погиб лебедочный машинист 19-го корпусного отряда Деревенский, а 21 июля разбился наблюдатель 23-го корпусного отряда подпоручик Юхименко. В первом случае несчастье произошло по вине прыгавшего: он неправильно отделился от аэростата, во втором из-за обрыва в момент динамического удара подвесной системы.

Один из прыжков заслуживает особого внимания. Его совершил воздухоплаватель 5-го Сибирского корпусного отряда поручик Нарбут 13 июля 1917 года на аэродроме Военной школы летчиков-наблюдателей в Киеве. Прыгал он не с привязного аэростата, а с самолета-биплана системы «Вуазен»25. Однако его инициатива руководителями воздушного флота не была поддержана и не получила распространения.

Впервые в боевых условиях парашют был использован на Юго-Западном фронте. Неприятель атаковал и поджег в воздухе на высоте 700 м привязной аэростат 28-го армейского отряда. Наблюдатель прапорщик Полторацкий покинул корзину и с помощью парашюта благополучно спустился на землю.

Это было 11 июля 1917 года, а всего за время войны наблюдатели привязных аэростатов прыгали с парашютом 36 раз. В шести случаях вынужденные прыжки закончились катастрофами со смертельным исходом26.

Высокий процент неудач не смог подорвать веры в парашют, так как 5 катастроф явились следствием либо ошибок воздухоплавателей, либо неблагоприятных обстоятельств.

Например, 8 июля на Юго-Западном фронте воздухоплаватель 3-го гвардейского отряда штабс-капитан Некрасов покинул корзину горящего аэростата на высоте всего 40 метров. Естественно, парашют не успел раскрыться. 19 июля на том же фронте в 18-м армейском отряде штабс-капитан Банет совершил прыжок с высоты 400 метров. Но горящая оболочка аэростата, падая, настигла парашют и подожгла его. Подобные же причины имели и другие катастрофы.

Был и такой случай в 1917 году, когда на одном парашюте спаслись двое. Об этом подробно сообщал в рапорте командиру 11-го воздухоплавательного дивизиона командир 28-го армейского отряда штабс-ротмистр Ганимед27.

С 25 января по 7 ноября 1917 года военные воздухоплаватели совершили 65 парашютных прыжков, в том числе 29 добровольных и 36 вынужденных. Таким образом, парашют вполне оправдал свое образное название «спасательный круг аэронавтов».

Полковник в отставке Л. Минов,
заслуженный работник культуры РСФСР.

 

Примечания к тексту:

 

  •    1 Подробнее о Г. Е. Котельникове и устройстве изобретенного им парашюта см. «Военчо-исторический журнал», № 1, 1972, стр. 125-123.
  •    2 ЦГВИА, ф. 802, оп. 4, д. 2215, л. 100; ф. 2003, оп. 2, д. 639, л. 185.
  •    3 Журнал «Вестник Воздушного Флота», 1923, № 3, статья «Несколько слов о парашютизме».
  •    4 ЦГВИА, ф. 2003, оп. 2, д. 638, 101.
  •    5 Там же, л. 185.
  •    6 ЦГВИА, ф. 6194, оп. 1, д. 54, л. 99.
  •    7 Там же, л. 185.
  •    8 В дальнейшем генерал-лейтенант Советской Армии, автор широко известной книги «50 лет в строю».
  •    9 ЦГВИА, ф. 2008, оп. 1, д. 209, л. 23.
  •  10 Там же, л. 68.
  •  11 ЦГВИА, ф. 493, оп. 2, д. 91, лл. 12, 14.
  •  12 Там же, ф. 2008, оп. 1, д. 187, лл. 218, 219.
  •  13 ЦГВИА, ф. 2008, оп. 1, д. 209, л. 3.
  •  14 В годы гражданской войны – помощник начальника Красного Воздушного Флота действующей армии по воздухоплаванию, в дальнейшем профессор, автор книги «Воздухоплаватели», умер в Москве в 1974 г.
  •  15 ЦГВИА, ф. 2008, оп. 1, д. 209, л. 50.
  •  16 ЦГВИА, ф. 2008, оп. 1, д. 209, лл. 49, 54.
  •  17 Так в 1917 г. стала именоваться должность заведующего авиацией и воздухоплаванием действующей армии.
  •  18 ЦГВИА, ф. 2058, оп. 1, д. 11, л. 86.
  •  19 Там же, ф. 2008, оп. 1, д. 209, лл. 17, 18, 64, 299, 300.
  •  20 Там же, ф. 352, оп. 2, д. 139, л. 44.
  •  21 Там же, ф. 2008, оп. 1, д. 209, лл. 179, 378.
  •  22 ЦГВИА, ф. 2008, оп. 1, д. 2358, л. 286.
  •  23 Там же, ф. 15902, оп. 1, д. 16, л. 33.
  •  24 ЦГВИА, ф. 2008, оп. 1, д. 2358, лл. 285, 297; ф. 2058, оп. 1, д. 5, л. 145; ф. 6171, оп. 1, д. 3, л. 5.
  •  25 Там же, ф. 2008, оп. 1, д. 2358, л. 143.
  •  26 ЦГВИА, ф. 2008, оп. 1, д. 2358, л. 297.
  •  27 Там же, л. 246.

 

Использованные источники:

 

  • Минов Л. Применение парашютов в Русской Армии в период Первой мировой войны. – Военно-исторический журнал, № 8, 1976.

 

Последнее обновление 25.07.2015.